родилась 27 ноября 1935 года

                                          записано 24 июля 2009 года

Родилась я в Харитгоре. Отец – Емельянов Степан Власович, 1902 года рождения, мать – Параскева Савватьевна, 20.10.1912 года рождения. В семье было 8 детей, все на том свете уже.

Папа был председателем колхоза, мама – простая колхозница (мама выучила по-фински всего три буквы).

В Харитгоре отмечали праздник Дюрин пяйвю. Молодёжь собиралась у часовни и праздновала: танцевали, пели, гуляли, бражку пили. А вообще, в каждой деревне был свой праздник. У нас – Дюрин пяйвю, в Нинисельге – Вуаасилю, в Поткусельге – Илян пяйвю.

Однажды в воскресенье отца вызвали в Вешкелицу в сельский совет, он вернулся и сообщил, что началась война.

Как нам врали! Сказали, что через 2-3 месяца война закончится. Сейчас надо уходить, а то придут немцы, у женщин будут груди отрезать и издеваться. Многие рыли ямы и всю свою утварь закапывали. Мы на лошадях поехали в Масельгу, потом в Пеккойлу. Скотину с собой взяли. Потом оказались в Рыбреке. Помню, когда шли, пролетел самолет. Уж какой он был: финский или немецкий – не знаю, но он пролетел, прострочил пулемет, мы все спрятались, а ночевали в лесу.

Потом нас посадили на баржу и потащили по Беломоро-Балтийскому каналу. В дороге заболела и умерла сестра Нина. Было холодно,  ведь уже осень наступила. Я на барже нашла тёплое место - у трубы – там и грелась. Помню такой случай: у одной женщины случилось расстройство желудка, и она очень долго занимала туалет. Все ждали-ждали, когда она выйдет, не дождались… Мужики взяли эту тумбу (туалет) и выбросили в канал…

Мы оказались на станции Верещагино Молотовской области, от станции в нескольких километрах была деревня, вот там мы и жили. Как называлась – не помню. Но мы были удивлены: там люди в лаптях ходили! Мама устроилась простой работницей на картонную фабрику «Северный коммунар». Почему-то я это название запомнила. Работала по 12 часов. Карточки были. По рабочей карточке выдавали хлеба 400 граммов, на иждивенцев давали 200 граммов. Ох, как голодали! Там лежали штабеля леса, мы по ним ходили, собирали сосновую смолу и ели. Недавно в передаче услышала, что это, оказывается, очень полезно! Варили щи из крапивы, у нас потом с мамой в желудке жгло. Ходили на поля, собирали колосья, нас туда не пускали, выгоняли, так как колхозники сами бедными были и эти колосья собирали. Пестики всякие ели. Потом мама познакомилась с одной женщиной, помогла ей с сенокосом, ей за это дали пузут с молоком и творогом. Первый  класс русский я там закончила.

В Карелию вернулись в августе 1945 года. Почему не раньше? Не пропускали. Нужно было разрешение, вызов. Отец наш уже с войны пришёл, он нам вызов этот и прислал. Мы только тогда поехали. А вот у соседей  другая история. Об освобождении Карелии они узнали и сразу (в 1944 году) и решили всем колхозом уехать домой. Их задержали. Они какое-то время жили в Беломорске. Почему так? Возможно, здесь граница с Финляндией близко, поэтому не пускали.

Во 2 класс здесь пошла 1 сентября 1945 года. У нас 7-ка была. Училась хорошо, родителей в школу не вызывали. По физкультуре ездила на соревнования в Пряжу (мы же тогда к Пряжинскому району относились). Это было в 6 классе. Заняла 1 место. Позже, когда в библиотеке работала, Фёдор Родионов организовал в Вешкелице лыжные соревнования, я тоже 1 место заняла. Зимой я в школу ходила на лыжах.

Скотина была до войны и после войны. Налог на скотину был – настоящая обдираловка: и молоко отдавали, и мясо, и деньги. Чтобы денежный налог отдать, мы держали поросёнка. Осенью отвозили его на базар, продавали, деньги отдавали.

Отец умер в 1948 году. Были у него медали, но я помню одну – «За оборону Сталинграда». Вобщем, жизнь тяжёлая…