Боголюбова (Бурчина) Анна Александровна

                           Родилась 26 марта 1931 года

                          записано 28 августа 2009 года

Родилась в Маккойле Вешкельского сельского совета Пряжинского района. Отец – Бурчин Александр Иванович, мать – Анастасия Васильевна.

Мы жили тогда в Киваче (где Чалка). По репродуктору объявили о начале войны. Отца забрали в армию на 2 день, а нас эвакуировали. Из Кивача на грузовых машинах увезли в Кудаму, а из Кудамы на катере в д. Сямозеро, оттуда на грузовых машинах (СТОЯ!) повезли в Петрозаводск. Сказали, чтобы никакого скраба не брали, только то, что на себе. Потом ехали в товарном вагоне. Народу – битком набито! Женщины с детьми сидели, остальные стояли. Если дети описаются, матери сушили тряпки на себе, если обкакаются – выбрасывали в окно. Я только сейчас стала задумываться: откуда было столько тряпок??? Ехали долго, поезд бомбили, приходилось возвращаться в Петрозаводск, так как дорога была разбита. Уехать поездом не удалось, нас погрузили на баржи и отправили по Беломоро - Балтийскому каналу. Попали в Коми Пермяцкий округ, город Кудымкар, оттуда на тракторе повезли в Юрлу, а оттуда одну нашу семью повезли на лошади в посёлок Чусовой, но до поселка сразу не довезли, а оставили в Польском (там жили поляки). Мама работала в детском саду и поваром, и воспитателем, и уборщицей. Этот посёлок был недалеко от п. Шадрино. Я вечерами помогала маме мыть полы. Были продуктовые карточки, маме шла зарплата. Здесь прожили зиму. В школу я не ходила, так как не было одежды и обуви. Затем нас перевезли в поселок Чусовой, а в школу надо было ходить через мост в Шадрино. Мама где-то достала лапти, я в них и пошла. Первый  класс у меня уже был окончен в Киваче на финском языке. Здесь пошла во 2 класс, училась хорошо, даже табель сохранился.Потом нас перевезли в п. Сюзьва. Мама работала поваром, старший брат приемщиком в лесу, а я за 5 км. Одна ходила в школу. В пути собирала смолу, мы с ребятами ели её, как вы сейчас жвачку. Особого голода не было, так как мать работала в столовой, иногда заведующая разрешала ей брать суп. Собирали прошлогоднюю картошку, пекли лепешки, собирали траву – дудки (пиканы), варили с солью, ели. Собирали ягоды. Прожили здесь до 1944 года. Привезли в Карелию, выгрузили в Падозеро. Маме тут не понравилось. Однажды мама тайно договорилась с проводницей, чтобы та взяла нас бесплатно до Заставы. Так мы тайно и уехали. Жили в Маккойле. Мама работала в колхозе кладовщицей, я сидела на печке и пряла кудель (мама научила). Старшая мамина сестра не была в эвакуации, жила здесь. Её сын, Пётр Серебряков, подкармливал нас. Когда мы вернулись, нам многие родственники помогали: то картошки дадут, то муки, то молока и простокваши. Помогали соседи, мать была доброжелательная тоже. В школу я не ходила: нечего было носить. Брат Иван работал трактористом, помощь была от него – зерно давали.

9 мая 1945 года я с девчонками пошла на митинг в честь дня Победа (мама нашла мне 2 калоши разного размера на одну ногу). А 14 мая мама… подорвалась на мине…

Городили поле, попала на мину 18-я девушка, она лежит на поле, стонет, никто к ней не идёт. А мама пошла. Иван кричал: »Мама, не ходи!» Мама дошла до той девушки, приподняла ей голову, раздался взрыв. Маму привезли в медпункт, ей оторвало ногу и разворотило живот. Я плачу, а мама говорит: « Не плачь, я выживу». Женщины отправили меня к тётке (Татьяна Васильевна Серебрякова) в Савилатчу. Я босиком бежала 10 км. Вот так…  Маме было 38 лет.